Книга Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг. - Владимир Шигин

В годы Гражданской войны Н. Куценко служил в органах ВЧК, работал в крымском большевистском подполье. В ноябре 1920 года, после ухода армии Врангеля из Крыма, он был избран секретарем бюро Севастопольского комитета РКП(б). Когда же в Крыму и Севастополе началось массовое уничтожение оставшихся офицеров, чиновников и представителей интеллигенции, именно Н. Куценко наиболее активно выступил против массовых расстрелов и написал письмо на имя В. И. Ленина о недопустимости зверств по отношению к побежденным. Более того, когда его обращения остались без ответа, Н. Куценко, в знак протеста против развязанного в Крыму террора, демонстративно сложил с себя полномочия секретаря бюро Севастопольского комитета РКП(б). Этот, безусловно, не просто смелый, а отчаянно смелый поступок, который стоил Н. Куценко не только карьеры, но и ареста. Дальнейшая судьба этого храброго и честного человека автору, к сожалению, неизвестна.

А вот пример настоящей мужской дружбы двух матросов-чекистов, попавших под каток репрессий 1937–1938 годов – начальника Днепропетровского управления НКВД М. М. Хатаевича и его шофера С. Клюкина. Из книги А. Днепровца «Ежовщина»: «Снимать» друзей и соратников Хатаевича начали по строгому и тщательно продуманному плану, снизу. Сперва арестовали его личного шофера, бывшего одновременно его старым другом и товарищем по страшному «ледяному транспорту» в 1919–1920 гг. Тогда многие сотни виднейших коммунистов были неожиданно схвачены белыми и, под строжайшим конвоем, в товарном эшелоне, отправлены в белую еще тогда Сибирь. Во время этого «транспорта» Хатаевич потерял правую руку, оставшуюся парализованной на всю жизнь. Нужно отметить, что этот простой человек-шофер, несмотря на то, что он пользовался громаднейшим доверием и дружбой с Хатаевичем, Сергей Клюкин, бывший моряк, обращавшийся к своему начальнику только на «ты» и пользовавшийся несомненным влиянием на своего товарища и шефа. Зачастую он использовал это влияние для смягчения участи многих попавших в опалу ответственных партийных и хозяйственных руководителей. Он (С. Клюкин. – В.Ш.) до конца остался верен своей многолетней дружбе к своему начальнику и другу. По проникавшим из строгого заключения в тюрьме слухам, он, до последней минуты пребывания в Днепропетровске (потом его тоже увезли в Москву), утверждал на допросах, что его начальник – не враг народа, а только старательный исполнитель воли партии и Сталина. До последней минуты, несмотря на страшнейшие «пристрастия», он отказывался подписывать «обличительные» протоколы… Не подлежит никакому сомнению, что впоследствии он (С. Клюкин. – В.Ш.) разделил судьбу своего многолетнего партийного друг и начальника…»

* * *

Особый разговор о матросе Балтийского флота В. Л. Панюшкине. Удивительно, но полная взлетов и падений, а также всех вообразимых приключений и авантюр судьба В. Л. Панюшкина до сих пор в полной мере не заинтересовала писателей. Впрочем, на экране Панюшкин все же появился в известном кинофильме «Мичман Панин», став отдаленным прообразом главного героя, которого сыграл актер В. Тихонов.

История жизни Панюшкина – это история нескончаемой борьбы матроса революции за идеалы революции. Панюшкина лично знал и ценил Ленин.

Родился В. Л. Панюшкин в 1888 году в бедной крестьянской семье в Тульской губернии. Из дневника Льва Толстого 26 июня 1909 года о встрече с сыном крестьянина из села Кочеты: «Ходил пешком недалеко… встретил Василия Панюшкина. Долго гуляя, говорил с ним. Прекрасный юноша. В этих, только в этих людях надежда на будущее. Да хоть ничего не выходи из них, хорошо и для них, и для меня, и для всех, что они есть».

Двадцатилетним юношей приехал он, сын бедного крестьянина села Кочеты Тульской губернии, в Петербург и поступил слесарем-инструментальщиком на завод «Айваз». Здесь В. Л. Панюшкин познакомился с М. И. Калининым и другими большевиками и в 1907 году вступил в члены РСДРП.

Затем в течение шести лет Панюшкин служил машинистом на учебном судне «Океан», вел подпольную революционную работу, поддерживал связь с Петербургским комитетом РСДРП (б) и рабочими заводов. Отметим, что В. Л. Панюшкин был настоящим старым большевиком (а не выдвиженцем 1917 года, придумавшими себе партийный стаж, как Дыбенко), имевшим реальные заслуги и реальный авторитет среди старых членов партии. В 1914 году В. Л. Панюшкин за революционную деятельность был арестован и осуждён к смертной казни, замененной потом вечной каторгой. В 1916 году он бежит с каторги.

Считается, что Панюшкин был одним из руководителей Кронштадтского восстания 1 марта 1917 года. Насколько он участвовал в кровавой расправе над офицерами, информации нет. После Февральской революции матрос Панюшкин избирается в Кронштадтский Совет и активно работает в Военной организации при ЦК РСДРП (б). В дни Октябрьского восстания Панюшкин по решению партии едет в Псков, где решает важнейшую задачу – занимается агитацией следующих в Петроград правительственных войск и останавливает их продвижение. После этого В. Л. Панюшкин возглавил созданный им же во время Октябрьских событий революционный комитет Пскова, а затем и Ревком Северо-Западного фронта, избирается членом Петроградского Совета.

Чуть позже Панюшкин стал организатором 1-го Социалистического партизанского рабоче-крестьянского отряда при ВЦИК. Некоторое время отряд Панюшкина нес охрану Смольного (даже являлся начальником охраны Смольного), а затем Кремля. Есть информация, что В. Л. Панюшкин активно включился в работу ВЧК и был инициатором расстрела группы офицеров в 1917 году в Петрограде.

В том же 1918 году В. Л. Панюшкин, уже чрезвычайный военный комиссар ВЧК по борьбе с контрреволюцией в Тульской губернии, между делом он еще редактирует газету «Крестьянская правда». В августе 1918 года по личному указанию Ленина чекистско-матросский отряд Панюшкина был направлен на Восточный фронт и отличился в боях под Свияжском и при взятии Казани. Панюшкин сразу же после взятия Казани выехал в Москву и лично, 13 сентября, докладывал Свердлову об обстановке на фронте и боях, в основном под Свияжском при прорыве Каппеля. Вместе с ним в беседе с председателем ВЦИК участвовали командир и начальник штаба отряда. Отзывы товарищей, бывших с ним рядом в бою, были самые благоприятные, и Свердлов «включил его первым в список кандидатов на награждение».

Президиум ВЦИК, обсуждавший 28 сентября 1918 года вопрос о награждении группы командиров орденами Красного Знамени, постановил: «…первый по времени знак отличия присудить т. Блюхеру, второй – т. Панюшкину и дать соответствующий доклад о них на заседании ВЦИК».

Вскоре отряд Панюшкина был преобразован в бригаду Особого назначения. Облеченный личным доверием Ленина и Свердлова, В. Л. Панюшкин стал весьма свободолюбив и никому подчиняться уже не желал как всякий уважающий себя революционный матрос. Вскоре комбриг Панюшкин вступил в конфликт с Реввоенсоветом 3-й армии, не желая подчиняться контролю. Короткая история «приведения в чувство» бригады изложена в телеграмме Реввоенсовета 3-й армии: «Для приведения полков бригады Особого назначения (бывший отряд Панюшкина) в порядок была назначена особая инспекция под общим руководством Мрачковского. До приезда Панюшкина инспекции удалось сломить сопротивление командного состава Особой бригады, протестовавшего против ввода в полки нового комсостава, имеющего специальное военное образование, и введения дисциплины. Но приехал Панюшкин, и, наладившаяся было работа, немедленно расстроилась. Панюшкин распорядился по бригаде не выполнять приказы Военсовета армии, так как бригада, по словам Панюшкина, подчиняется только Совету обороны и Реввоенсовету Республики. Аналогичное заявление было послано Панюшкиным в Военсовет армии. Такое заявление Ответственного Политического Руководителя (так именовался Панюшкин в документе, выданном Склянским), имеющего специальные полномочия от Реввоенсовета Республики и специальные телефонограммы от т. Ленина, не могло не произвести впечатления на комсостав бригады. Командующий состав отказался от принятия командиров, данных армией, и от исполнения указаний инспекции армии. Для ограждения бригады от влияния Панюшкина Военсовет приказал Панюшкину к 24 часам 29 апреля выехать из района расположения армии. 30 апреля, однако, было установлено, что Панюшкин не выехал из Вятки, а по-прежнему находится в штабе бригады. Тогда же было узнано, что в штабе бригады находится также и бывший комиссар бригады Смирнов, приговоренный к условному расстрелу и получивший распоряжение выехать на фронт в качестве красноармейца. Военсовет приказал Панюшкину и Смирнову явиться в помещение Совета. Панюшкин немедленно явился, Смирнов же явиться отказался. Двукратная посылка в штаб бригады коменданта штаба армии за Смирновым не привела ни к чему, причем находящиеся в штабе бригады чины штаба не только не способствовали выполнению приказа Совета, а, наоборот, чинили коменданту штаба препятствия и вели себя вызывающе. Военный Совет решил арестовать всех находящихся в штабе бригады. Для того чтобы обеспечить безболезненное выполнение приказа об аресте, было решено караульным батальоном отделить штаб бригады от расквартирования ее частей. Арест был произведен ночью, и арестованные, а также Панюшкин были отправлены в караульное помещение. Среди арестованных бывшего комиссара Смирнова не оказалось. Он сбежал. Части бригады, узнав об аресте штаба, волновались. Днем 30-го они начали сосредоточиваться на Советской площади с целью предъявления Военсовету армии ультимативного требования об освобождении штаба. Однако усилиями представителей Совета удалось части отправить по казармам. К вечеру Панюшкин и все арестованные дали обещание исполнять беспрекословно все приказания Военсовета, и арестованные были освобождены. На специально созванном собрании комсостава бригады Панюшкин указал на пагубность поведения его самого и комсостава и призывал к беспрекословному повиновению. Бригада успокоилась. Меры к розыску Смирнова принимаются. Предположено завтра начать переброску бригады. Реввоенсовет 3-й армии Меженинов, Трифонов».